"Я рассказываю о прошлом не потому, что хочу в него вернуться"

Ранее по теме

"никакого желания "зазвездить" нет!"

Идея взять интервью у Вадима Белинского зрела в моей голове уже давно, но претвориться в жизнь ей мешали всякие мелочи, начиная от более срочной работы и заканчивая летней сессией в университете. Но все хорошее рано или поздно происходит. Встреча с Белинским, наконец, состоялась. Ура!

- Вадим, когда я готовилась к интервью, то обнаружила, что в Интернете есть больше тридцати сайтов, где можно найти информацию о вас. А вот половина моих знакомых до сих пор уверена, что я сошла с ума и буду брать интервью у великого критика, поскольку других Белинских не существует.

- Я периодически развлекаюсь тем, что "забиваю" "Вадим Белинский" в Яндекс, и могу вам точно сказать: Белинских много! Более того: существуют еще два Вадима Белинских, с которыми я знаком лично.

- Вы не считаете себя человеком, широко известным в узких кругах?

По этому поводу мы шутим с одним моим новосибирским другом. Я легенда в Иркутске, где провел большую часть своей сознательной жизни. В Новосибирске я, пожалуй, начинающая фигура шоу-бизнеса. Поэтому не могу сказать, что здесь я супершироко известен.

- Что заставило легенду уехать из Иркутска?

- Когда-то надо все начинать заново. Хотя бы раз в тридцать лет. На самом деле, это было случайное стечение обстоятельств, и сейчас, через четыре года, даже страшно представить и пережить заново все те ощущения, которые были тогда. Все происходило как в кошмарном сне. В Кемерово проходил фестиваль несетевых радиостанций. Среди участников были представители новосибирской радиостанции "Радио 2". Был на этом фестивале и я, как представитель иркутской радиостанции "Волна Байкала". Я занял одно из первых мест в номинации "Лучший ведущий эфира". Потом был банкет, неофициальное общение. Новосибирцы предложили мне поработать у них. Я как-то глупо отшутился, сказал, что сильно далеко будет ездить на работу из Иркутска. Прошло несколько месяцев. Мы переписывались по Интернету. И постепенно эта полушуточная идея превратилась в желание приехать и попробовать. И не потому, что в Иркутске в этот момент было плохо. Просто хотелось чего-то нового, необычного.

- И вы это получили?

- Первый год я вообще ходил широко открыв глаза. Я не первый день работал на радио, но именно переехав сюда, обнаружил, что можно делать это по-другому. Сам процесс становится проще, а эффект от того, что делаешь, только увеличивается. Я начинал с утреннего шоу. Сначала – один, потом – в паре с Юлей Соловьяновой. А с апреля прошлого года пробую себя в новой роли: ведущего программы, которую сложно назвать развлекательной. Я имею в виду "Время, назад!".

- Когда слушаешь эту программу, создается впечатление, что автор сам получает огромное удовольствие от того, что делает.

- Вообще, это один из главных жизненных принципов: получать удовольствие от того, что делаешь. Но здесь помимо удовольствия есть и еще какая-то гордость от того, что ты создаешь. Впервые за десять лет моей работы на радио я делаю неразвлекательную программу. Я с уважением отношусь к людям, которые умеют шутить, которые заражают своими позитивными эмоциями слушателей. Я сам этим занимался на радио и не говорю, что это пустяки. Но "Время, назад!" - это программа серьезная, качественная и, судя по отзывам слушателей, предназначенная не для какого-то конкретного возраста, а для семейного прослушивания.

- И все-таки, как любой качественный продукт, эта программа не ориентирована на массового слушателя.

- Сложно сказать. С одной стороны, тоска по прошлому еще год назад была модной штукой. Как это ни печально звучит, было модно ностальгировать. Сейчас эта мода проходит, но вспоминать прошлое всегда приятно. Это точно программа для людей старше двадцати пяти лет. Она позволяет людям вспоминать какие-то общечеловеческие вещи, мелочи, с которыми сталкивались все. Ты слушаешь и ловишь себя на мысли: это было не только у меня, но и у него, и у него!.. Это здорово! Если говорить о молодежи, то, я думаю, и ей эта программа должна быть интересна. Мне, например, всегда хотелось знать, чем жила моя бабушка, какие книжки читал дедушка… Если представить, что нынешнее поколение вообще не интересуется историей своих предков, то тогда жизнь вообще теряет всякий смысл.

- Саму идею программы "Время, назад!" сложно назвать новой. Программы о недавнем прошлом достаточно популярны. Самый яркий пример – проект "Намедни. Наша эра" Леонида Парфенова.

- Протестую! На телевидении такие проекты были, есть и, думаю, будут. С одной стороны, тема благодатная, с другой – достаточно материала. Но радиопрограмма отличается от телевизионной. Достаточно посмотреть одну серию "Намедни" и прослушать одну программу "Время, назад!", чтобы понять это. Парфенов берет событие и говорит о нем в пяти-шести строках. У меня на одно событие, факт уходит целый блок – до пяти минут. Я не могу использовать видеоряд, у меня есть только звук. И я стараюсь находить звуки, полностью воссоздающие картину происходящего. Если это рассказ о фильме, то будут какие-то узнаваемые фразы. Если рассказ об исполнителе, то, понятно, фрагмент песни. А бывают такие сюжеты, которые совершенно невозможно поддержать звуком. И придумываешь, ищешь какие-то ходы!

И я не знаю аналогов подобных программ на радио, хотя у меня есть много знакомых радиоведущих в разных городах. Есть всевозможные "странички истории", но они не претендуют на звание программы. Это, скорее, какие-то небольшие заметки в эфире. Здесь за два часа я успеваю рассказать о моде, спорте, телевидении, музыке, кино и "зацепить" какие-то вневременные вещи. Например, разговор о жевательной резинке не относится конкретно к зиме 85-ого или к весне 86-ого. Это какие-то вневременные общие воспоминания. У Парфенова этого нет.

- Но в своих программах вы периодически обращаетесь и к Парфенову.

- Более того, я отсматриваю все его передачи хотя бы для того, чтобы вспомнить какие-то моменты, которые могли выскользнуть из моего поля зрения. А с недавних пор я смотрю "Намедни" для того, чтобы тупо не повториться в своей программе. Были случаи, когда я брал материал из Интернета, выдавал его в эфир и потом с ужасом обнаруживал, что он практически повторяет то, что было сказано Парфеновым в "Намедни". Ну а какие-то фразы Парфенова, ставшие крылатыми, я иногда цитирую.

- В целом, "Время, назад!" - это субъективный взгляд в прошлое?

- Мне сложно сказать. Я недаром в конце передачи говорю: "Кто помнит иначе – может делать свою радиопрограмму". Я более чем уверен, что если заменить меня другим человеком, моим сверстником, то программа останется такой же и будет отличаться лишь какими-то деталями. Но есть моменты, близкие именно мне. Я делал передачу о лете 72-ого. В то лето погиб Александр Вампилов. Факт не особо значительный, возможно. Я уверен, что у другого автора этот факт прошел бы одной строкой, но я жил в Иркутске, я сталкивался с этой темой почти всю сознательную жизнь. Для меня этот человек что-то значит. Понятно, что я выдаю в эфир и свои эмоции, свои воспоминания. Но при этом я преследую две цели: с одной стороны, передать эмоции и ощущения, которые можно считать общими для людей того времени, с другой – рассказать о том, что просто надо знать. Надо знать, что был Евгений Евстигнеев, Джо Дассен, Владимир Высоцкий… В конце концов, надо знать историю страны. А то, о чем я рассказываю, это и есть история.  Я рассказываю о прошлом не потому, что хочу в него вернуться, а потому что это детство, юность. Это просто прошлое, о котором нельзя забывать и о котором приятно вспоминать. Я не хочу туда снова, но там было классно.

- Как вы находите материал для программы?

- Материал нахожу… сложно! Основной источник – Интернет. В принципе, есть возможность поехать в библиотеку, обратиться к архивам студии кинохроники, покопаться в старых газетах, но на это не хватает времени. В нынешнем состоянии программа "Время, назад!" "съедает" пять рабочих дней. На шестой день программа появляется в эфире, на седьмой идет повтор. Это день, когда я отдыхаю от программы "Время, назад!" (смеется). Если превращать это в глобальный проект, над которым работает целый коллектив, тогда будет гораздо легче, но это будет уже другая программа.

- А сейчас кто, кроме вас, работает над программой? Ведь все это не может делать один человек!

- Многие люди помогают мне в каких-то мелочах, но без этих мелочей, боюсь, я вообще бы не справился. Есть эксперты, есть ребята, которые занимаются чисто техническими вещами. В конце концов, есть моя жена, которая набивает часть текстов. Но поиск материала и его выдача в эфир – это мое. И, как это ни странно звучит, с этим я справляюсь один.

- Вы получаете много писем?

- Много. И каждое – это отдельная история. Но на самом деле писем, которые могут попасть в программу, гораздо меньше, чем может показаться. Не все готовы признать в себе писателя. Я знаю многих людей, которые звонят по телефону, рассказывают свои истории, но написать то же самое боятся. Я всегда говорю: пишите! Я вношу некоторую правку в тексты, но только с согласия авторов.

- О чем вы никогда не будете говорить по радио?

- Я не очень люблю разговоры о политике, потому что в ней плохо понимаю… все. Но я вынужден рассказывать о каких-то знаковых событиях, именах хотя бы потому, что тогда эти имена знали все. Наверное, я буду воздерживаться от каких-то оценок этих политиков. Я не скажу, что Горбачев был хорошим, а Рейган – плохим или наоборот. Дело не в том, что мое мнение может не совпасть с чьим-то. Просто у меня нет такой задачи – давать оценки. Моя задача – помочь вспомнить. Хотя периодически какие-то комментарии, конечно, проскальзывают. В 64-ом выпуске программы я рассказываю о станции "Мир". Все знают, что в феврале 2001 года ее затопили. И тут нельзя удержаться от комментария, потому что существовала масса вариантов того, как эту станцию можно было использовать. Я высказываю оценку, но она не носит категорического характера. А еще в программе "Время, назад!" никогда не будет рассказов об известных террористах или лидерах враждующих движений, потому что это все-таки негатив.

- Боюсь спросить о том, когда закончится "Время, назад!".

- Не бойтесь! Я по природе циник, так что меня сложно поставить в тупик таким вопросом. На "Мелоди" судьба программы уже обсуждается. Есть несколько вариантов финала. Можно остановиться на девяносто первом году. Я начал программу с весны семидесятого, потому что сам тогда родился. Весной девяносто первого у меня родился сын. Логично было бы прерваться и сказать, что дальнейшую историю будут писать наши дети. Но, с другой стороны, зачем заканчивать в девяносто первом, если можно спокойно идти до наших дней? Есть, правда, некоторое опасение, что людям будет неинтересно вспоминать двухтысячный год. Он находится слишком близко к настоящему времени, поэтому нет того кайфа, который испытываешь, когда рассказываешь про велосипед "Школьник" и томатное мороженое. Двухтысячный год не имеет той изюминки, с него нельзя стряхнуть пыль. Хотя… К тому моменту, когда мы дойдем до двухтысячного  года… Честное слово, не знаю, чем все это кончится!

Зато могу сказать точно, что на новом сайте "Мелоди" будет персональная страничка программы "Время, назад!". Там будут письма слушателей, игра с призами, архив и, самое главное, музей – "Закрома Родины". Думаю, он будет славным дополнением к эфиру! В музее будут предметы, связанные с нашим прошлым: от пионерского галстука до кубика Рубика. Я надеюсь, что эта коллекция будет пополняться с помощью слушателей, потому что у каждого в шкафу лежат старые грамоты и дипломы. Я более чем уверен, что кто-то хранит талоны на сахар или билет на премьеру "Чучела"…Такие вещи хранят для того, чтобы раз в два года раскопать, посмотреть и положить на место.

- У вас было богатое КВН-овское прошлое. Не тянет на сцену?

- Не тянет, потому что у меня было богатое КВН-овское прошлое (смеется). Еще лет десять назад я мог сказать, что КВН – это образ жизни. Оказалось, все не совсем так. Видимо, я перешел в новую стадию: из играющего в КВН превратился в смотрящего КВН. Я стал ворчащим критиком. Но, кроме того, всегда приятно увидеть на экране тех людей, с которыми ты выпивал в Сочи, по ночам писал сценарии в Воронеже… КВН – это такая штука, которую приятно вспомнить. Просто наша команда, "Иркутские декабристы", была не совсем счастливой. В середине девяностых самым восточным КВН-овским городом, который "засветился" у Маслякова, был Новосибирск. Иркутск был первым после Новосибирска. Мы умудрились не проиграть первую игру в Высшей лиге. Вторую, естественно, проиграли, потому что были мощные команды: Белорусского госуниверситета и "Махачкалинские бродяги". Потом постепенно стало не хватать денег, сил… КВН – это механизм, который должен быть отлажен, как, например, в Новосибирске. У нас тогда этот механизм был отлажен плохо. Но сработала фраза "Декабристы разбудили Герцена". После "Иркутских декабристов" началось мощное развитие КВН-движения в Иркутске, появились "Сибирские монахи" в Красноярске, "Забайкальский вариант" в Улан-Удэ. Это все было после нас! А мы были такие… на белом коне.

А еще, участвуя в проекте "Сибирские сибиряки", мы успели прославить деревню Ангасолка в Иркутской области. Гриша Малыгин выходил на сцену как президент Клуба Веселых и Находчивых поселка Ангасолка. В Москве, конечно, никто такого поселка не знает, но Иркутская область торжествовала! (смеется)

- Ваше последнее слово.

- Нет, это еще не скоро! Но, если серьезно, я уверен, что вокруг меня все люди хорошие. Я уверен, что те программы, которые мы с коллегами делаем на радио "Мелоди", тоже хорошие. Поэтому я обращаюсь ко всем хорошим людям: слушайте "Мелоди". Оно – хорошее!