50 лет – это возраст, которого я младше в два раза. А то, что было 50 лет назад, увы, моему поколению не вспомнить. Только если встретиться поколениями, если связать для себя свое настоящее и чье-то прошлое…
О Генрие Викторовиче Меледине я узнала случайно, хотя он - известный профессор кафедры общей физики НГУ – стоял у истоков университета. Позвонила, договорились о встрече. Жду в условленном месте. Представляю себе довольно пожилого и немного сварливого мужчину. Но вдруг образ рассеивается – ко мне бодрой походкой приближается невысокий живой человечек. Я заражаюсь от него энергией и так же бодро шагаю с ним рядом. Он начинает проявлять заботу – нужна ли мне ручка и бумага, расспрашивает о моих занятиях – вот интересно, словно не я его буду интервьюировать, а он меня.
Идем по университету – сколько бесчисленных лет он ходит по этим коридорам?! Заходим в аудиторию – как много задач он решил здесь вместе со студентами?! Мы садимся за парту, и я начинаю всматриваться в Генрия Викторовича. Густые седые волосы откинуты назад, лукавые голубые глаза немного бегают, а то вдруг станут неподвижными, словно видят не меня, а то, что спряталось в воспоминаниях. Тогда лицо, исписанное морщинами, светлеет и начинает улыбаться, приглашая в гости к прошлому…
Что в прошлом…
Генрий Викторович, с чего начинается Ваша работа в Академгородке?
Сюда я приехал 14 апреля 1962 года. Была теплая погода, я шел по Морскому проспекту, раздетый, без пальто, и даже не представлял себе, какая судьба меня ожидает. А ожидало меня участие в создании Новосибирского государственного университета.
А где Вы учились?
В МГУ. Когда я там учился в аспирантуре, то начал работать в университете дружбы народов, но почему-то меня туда не взяли. А в Новосибирске тогда жили мои родители, тут создавался Академгородок, и я подумал, что это должно быть интересно. Я приехал, и меня просто поразило - здесь совершенно другая ситуация, нежели в Москве – это свобода действий. Здесь можно было делать то, что ты считал правильным и разумным, но при этом нести высокую степень ответственности за свои действия. Да, атмосфера первых лет в Академгородке, если говорить с пафосом, была необычайной, она вдохновляла.… Сначала мне предложили участвовать в наборе на физический факультет, а потом я начал вместе с Борисом Валерьяновичем Чириковым участвовать в создании этого факультета. Было сделано много важного и интересного. Вместе с Будкером приходилось разрабатывать программу по физике, он тогда еще был не академиком, а просто молодым ученым и опирался на нас, совершенно зеленых и мало знающих, но рвущихся действовать людей.
И что было сделано?
Очень много чего! Была разработана не только программа, но и система заданий по общей физике. Мной была придумана система особых задач – задачи-оценки, задачи-демонстрации. С их помощью можно определить будущую профессиональную пригодность человека, и это чрезвычайно важно! Но эти задачи трудны для формулировки и проверки, поэтому нигде в мире, кроме нашего университета, их не решают.
Также мы организовали письменный экзамен по физике для студентов и абитуриентов. Несмотря на то, что Министерство очень скептически к этому отнеслось, Беляев (в то время - ректор НГУ, его роль в создании университета я считаю определяющей), заменил экзамен по химии на письменный экзамен по физике. Я не знаю, проводится такое где-либо еще, но с 1966 года это стало системой для НГУ. Позже письменные экзамены появились и на других факультетах, в частности, у геологов и химиков.
И дальше были трудности: нужно было разрешить проблему подготовки кадров для науки, нужно было найти преподавателей. Я занимался набором таких людей. В то время многие ребята одновременно и учились, и работали в институте, а ведь требования очень серьезные, поэтому необходимо было так спрессовать программу, чтобы за несколько лет человек смог полноценно работать для науки – в этом специфика НГУ. Итог этой работы – выдающиеся результаты наших выпускников, спрос на них в современном мире.
Что в 60-е годы, что сейчас…
Генрий Викторович, а "старый" НГУ чем-нибудь отличается от современного?
Конечно, ведь все развивается и совершенствуется. В этом отношении каждый год пересматриваются учебные программы, например, мы сегодня будем обсуждать программу по гидродинамике.
Сам университет за эти годы очень похорошел, видно, что на внешний облик НГУ потрачено много сил. Вот, сидим с вами в аккуратной красивой аудитории.
Правда, есть и проблемное отличие - остро стоит вопрос о замене оборудования. Во-первых, все страшно подорожало. Во-вторых, человек, работая с приборами, обязательно их ломает, если он их не ломает – значит, он ничему не обучается, не может научиться правильно работать.
А сами студенты изменились?
Что касается качества набора, то оно стабильно, что в 60-е годы, что сейчас. На курсе, где учатся 150-200 студентов, всегда были, есть и будут 15-20 людей с изумительными способностями, из которых вырастут выдающиеся исследователи – в этом можно не сомневаться. А что касается среднего уровня, то, на мой взгляд, он упал из-за ситуации в школе, где снизился уровень преподавания физики и математики, хотя к студентам мы уровень требований не снижаем.
Сами ребята изменились - они стали больше индивидуалистами, меньше оказывают друг другу помощь, меньше читают, зато много внимания уделяют компьютеру. И ощущается, что нет общественных организаций в университете. А ведь раньше были, стройотряды и поездки на картошку – это очень сплачивало ребят, потому что люди, которые вместе работали в колхозе, создавали настоящий дружный коллектив и потом в течение десятилетий не забывали интересоваться друг другом. Да, раньше коллективизм был очень сильной чертой студенчества…
В моральном отношении тоже ничего не изменилось, студенты такие же честные. Вообще всякие шпаргалки и другие подсобные приемы – для физиков вещь бессмысленная, потому что мы спрашиваем по существу и можем легко проверить, списал человек или нет. Поэтому легенды о том, как весело живут студенты от сессии до сессии - это все неправда. Наши студенты работают серьезно и много – и в этом смысле нравственность ничуть не упала.
Вы заметили о всеобщем увлечении компьютерами, а как Вы к этому относитесь?
Интернет, повсюду компьютеры - это, конечно, великое дело. Но ведь есть хакеры, которым виртуальный мир заменяет реальный – это же ужасно, если такое случается с человеком. Это тоже наркотик, потому что человек увлечен только компьютером и отбрасывает все дела в сторону, например, вместо чтения книг человек играется - это сразу сказывается на знании языка, на его общении с другими людьми, и вообще на общем развитии. Я считаю, что если человек работает, у него есть дело, то погружение в виртуальный мир ему не грозит. Но я не заметил, чтобы эта зараза охватила физиков.
По-моему, это больше присуще школьникам.
Да, они больше этому подвержены, их же увлекает возможность пообщаться с большим количеством адресатов, а тем более поработать самому, без помощи учителя.
Что в настоящем…
Генрий Викторович, какие на Ваш взгляд плюсы и минусы современного Академгородка?
Конечно, Академгородок сильно изменился: он стал таким красивым, везде яркие вывески, магазины заполнены товарами, просто замечательно, что привели в порядок Морской проспект. Но, к сожалению, очень грязно сейчас, люди разбрасывают мусор там, где сами живут. А еще население сейчас совсем другое: многие разъехались, многие умерли. И очень остро стоит проблема с жильем: семьи растут, а отселяться молодым некуда. К тому же продолжается приток людей из других мест, а им где жить – сейчас ведь купить квартиру просто нереально. Строятся высокие элитные дома, но что с этого?
Вот сейчас существуют неоднозначные мнения по поводу превращения Академгородка в часть города. А Вы как к этому относитесь?
Ну, ничего страшного в этом нет. Мы всегда были отрезаны от города, от театров, администрации и остального, а ведь эти связи важны. Когда Лаврентьев строил Академгородок, он считал, что заниматься наукой нужно именно в таком уединенном месте. Здесь и спортом можно заниматься – вот пляж, море, лес – купайся и ходи на лыжах, проблем нет. Но, на мой взгляд, это несколько наивное мнение. Общение с мегаполисом необходимо, а поездки в город достаточно трудны, и даже сейчас автобусы все равно ходят плохо. Поэтому Академгородок неизбежно станет частью Новосибирска.
Генрий Викторович, а вы были знакомы с Лаврентьевым?
Нет, знаком я с ним не был, но очень хорошо представлял его деятельность. Даже писал критику на построение памятника. Я отношусь к Лаврентьеву с чрезвычайно большим уважением, считаю, что создание Академгородка было блестящей идеей организаторов. И создание ФМШ тоже, ведь эта идея потом распространилась по стране.
У вас есть любимое место в Академгородке?
Это Ботанический сад. Там очень приятно гулять, отдыхать. Еще мы с женой очень любим ходить по лесам и грибы собирать. Но вообще-то говоря, мое любимое место – университет, ведь это по-настоящему мой родной дом! Потому что я с огромным уважением отношусь к студентам, у меня есть друзья-преподаватели, здесь все так дорого. Поэтому НГУ, конечно, в первую очередь, и Бот.сад.
А каким вы видите будущее НГУ?
Будет дальше развиваться. После того, как сменили министра образования РФ В. Филиппова на А. Фурсенко, который занимается и наукой, и образованием, я думаю, что вопрос о судьбе университета фактически решен – он должен стать академическим университетом. А это обеспечит непрерывный процесс подготовки научных кадров. Будем надеяться…
