Начатая в 1989 году, картина была смонтирована и практически полностью озвучена пять лет назад. Но все эпизоды и фрагменты были записаны на разных пленках. После смерти Алексея Юрьевича свели картину в одно целое его супруга и сын, кинорежиссер Алексей Герман-младший. «Картина начинается очень медленно, на экране много действующих лиц, внимание зрителя рассеивается. И первая половина фильма кажется какой-то скучной тягомотиной. Но так и было задумано, это не какие-то огрехи монтажа, – рассказывает Светлана Кармалита, приехавшая представить кинопремьеру. – Герой Леонида Ярмольника погружается в обстоятельства жизни планеты Арканар, и это болото его засасывает. В результате оказывается, что никто не готов к нашествию Черного ордена, и на планете гибнет все живое. И это страшная ошибка бессмертного дона Руматы. Я понимаю, что зритель успел подсесть на динамику голливудского кино. Но что в таком случае прикажете делать художнику? Подстраиваться под публику, упрощать какие-то вещи? Для Германа это было невозможно. Я призываю всех набраться терпения на первую половину нашего фильма, дальше он уже не отпустит».
Действительно, трехчасовое черно-белое кино – от этого мы уже отвыкли. На экране – вода и влага во всех мыслимых состояниях: пар, туман, дождь, лужи, грязь, снег, помет, моча, блевотина, пот, сопли, слюни, слезы, кровь… Это планета-свинарник. Где живут люди, которые ловят рыбу, разводят птиц. Живут без подвигов – потому как ни с кем не враждуют. И все же гибнут.
Апокалиптическое (и снова – птичье!) мироощущение художников конца 80-х прошлого века – не новость, достаточно вспомнить песни Башлачева и Летова, Науменко и Дягилевой. Смотришь фильм Германа – и приходит на ум (простите и эту рифму) известный альбом «Кома» группы «Крематорий» 1988 года, записанный, кстати, на киностудии имени Горького. В песне «Мусорный ветер» - «Дым из трубы, плач природы, смех сатаны – а все оттого, что мы любили ловить ветра и разбрасывать камни…» А как вписалась бы в саундтрек к фильму песенка «Безобразная Эльза» с лихим припевом «Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть»!
Тупик жизни, кризис идей, разрушенная система ценностей – все это Герман передает при помощи одного только серого цвета. Да, выходит, он мажет несовершенных одной краской – но как быть, если на планете Арканар сплошь серые будни серых людей? Пришли на Германа – не ждите экшна, перед нами анти-боевик. Режиссер, снявший это, не знал, что кинотеатр станет местом массового поглощения чипсов.
Что Герман знал наверняка, так это то, что, берясь за съемки «Трудно быть богом», невероятно трудно быть своим для противников каких-либо экранизаций в принципе. Но если уж подставляться – так по-крупному! В картине по Стругацким используется литературная вставка – стихотворение Пастернака «Гамлет»: «Гул затих, я вышел на подмостки…» Его читает Леонид Ярмольник, некогда артист легендарной Таганки, сыгравший в фильме Германа главную роль. Только так режиссер смог показать принятие доном Руматой непростого решения перейти из наблюдателей в участники кровавой бойни с Черным орденом. Дубль этого эпизода был также снят и с монологом Гамлета «Быть или не быть», который при монтаже был забракован Германом. Таким образом, в этой картине Шекспир проиграл Пастернаку, а поэт выиграл у переводчика.
Но это кухня кинопроизводства. Чем же потчует Алексей Герман соотечественников на выходе? На блюдечке с серой-серой каемочкой – фирменное германовское насыщенное и до миллиметра выверенное построение кадра, а также весьма и весьма длинные планы, где человеческое существование отлажено до собачьей органики.
Актерские работы в картине превосходны. Изюминка фильма – Ярмольник в роли… Янковского. Кажется, не играя в кадре абсолютно ничего, Леонид Исаакович вобрал в себя все нотки, жесты и взгляды Олега Ивановича. Дон Румата – это и «Мюнхгаузен», и «Обыкновенное чудо», и «Полеты во сне и наяву», и «Щит и меч»…
Война войной, а Румата остается в живых, Румата бессмертен. Бог умер – только для Фридриха Ницше. Но человек и физиология смерти – как физической, так и духовной – невероятно привлекают художника Алексея Германа. Многие трупы на экране показаны боком. Чтобы лучше было видно, как выпадают кишки. А что в итоге? Эти же трупы выходят боком для создателей картины. О долгожданной премьере пишут: «Это невозможно смотреть, даже закрыв глаза – от экрана воняет!».
Разговор Германа с соотечественниками не получается. Никак. В фильме звучит замечательная фраза, вложенная сценаристами Кармалитой и Германом в уста Румате: «То, что я с вами говорю, дон Рэба, еще не значит, что мы с вами беседуем». Фильм Германа опоздал. На много. Публике нынче подавай поп-корн – под мелодрамы, комедии, триллеры. От Германа ее тошнит. «Трудно быть богом» в российском прокате: продажи фаст-фуда падают – но время на уборку зала возрастает. Растет и уверенность в завтрашнем сытом дне. То, что нам показали последний фильм Германа, еще не значит, что мы стали его зрителями.
