— В Новосибирске театральный форум прошел во второй раз, а всего за последние несколько лет состоялось пять форумов. Простите за наивный вопрос: а для чего они нужны?
— Когда мы только затевали организацию первого форума, сразу же начались подобные вопросы. Ответов было много, глаголы просто посыпались: найти выход, мобилизоваться, инициировать… Все они говорят об одном: мы встали на борьбу с, мягко говоря, неправильными законами.
— Какими-какими законами?
— Дурными, мешающими развитию театра. Мы боремся с людьми, не понимающими специфики театра, сути театрального творчества. Чиновникам понятно, что должен иметь живописец – холст, кисти, краски. А вот про театр они знают только одно: там работают люди, которые постоянно чем-то недовольны. А нам всего и надо-то, чтобы нам не мешали! Для этого перед принятием разного рода законов с нашим Союзом театральных деятелей (СТД) нужно просто посоветоваться. Но чиновники никак не могут смириться с тем, что есть люди, с которыми нужно считаться!
— Знакомая песня: «И как один умрем в борьбе за это!»
— Думаете, я мало повоевал на своем веку? Предостаточно! И в молодости, и позже. И что это принесло? Лишь боль и разочарование. А наша профессия учит другому – умению договариваться. С пьесой, с режиссером, с партнерами. Иначе никогда ничего не сыграть.
— Письма во все инстанции – это не игрушки…
— Вся эта переписка, скажу я вам, не самое интересное дело в жизни. Постоянно попадаешь в какие-то ловушки. В ответ на одно из писем в Государственную Думу я получил потрясающий ответ от председателя комитета по законодательству Крашенинникова, суть которого сводится к следующему: если театру нужно потратить деньги на то, чтобы поставить спектакль, а не покрасить стены, то некую Марью Петровну за принятие правильного решения нужно как-то отблагодарить! На заседании в Госдуме я сказал Нарышкину, что это чудесные условия для расцвета коррупции.
Полгода ушло на то, чтобы добиться разрешения театрам и другие бюджетным учреждениям культуры самостоятельно распоряжались заработанными средствами. И все решилось только после обращения к Путину. Как выясняется, без прямых указаний президента страны у нас вообще мало чего добьешься.
— Известно, что на юбилей Путин подарил вам раритетное издание Гоголя. Встреча прошла в загородной резиденции главы государства, в неформальной обстановке за чашкой чая. Какие мысли посещают вас после празднования круглой даты?
— Возраст ощущается тем, что ты нравишься себе все меньше и меньше, а всё вокруг раздражает все больше и больше. Но вообще-то вопросы и рождения человека, и его похорон касаются только самых близких. Все остальное – вой и причитание. Простите мне мой, возможно, цинизм, но оно так и есть. Льстивое слово я угадываю с первой секунды, терпеть не могу лесть, всякий раз прошу отложить ее до речей у гроба.
— Вы хотите сказать, юбилей не повод быть довольным собой?
— Самодовольные люди мне кажутся смешными. Предпочитаю для себя самоиронию. Без иронии можно потерять ориентиры в жизни, причем везде, и самое главное – в профессии. Работа над пьесой Шекспира «Буря» открыла мне страшную истину: нельзя изменить низменную природу человека. Только перед самым концом, перед последним вздохом человек освобождается от земных пут, расстается со своими инстинктами: амбициями, гордынею, местью.
— Россия не расстается со своим стационарным театром несколько веков. Ему действительно не выжить без господдержки?
— Постараюсь ответить вам в двух словах. Репертуарный театр возник только в России в конце девятнадцатого века. И постоянная труппа – новое явление для мирового театра. Конечно, идеология изуродовала репертуарный театр. Но он по-прежнему наша гордость, поэтому его надо сохранить. Щепкин и Станиславский считали репертуарный театр достижением мировой культуры. Труппа МХТ начала двадцатого века могла все – поэтому и достижения великие! Яркий и показательный сегодняшний пример – театр под руководством Льва Додина в Петербурге.
Другое дело, что вот уже пятнадцать лет мы живем не при капитализме, а, как бы выразиться поточнее… в рыночной системе. И естественно, что рынок предлагает театру другие правила игры. К ним надо приспосабливаться, на некоторые вещи наложить табу, но игнорировать рынок нельзя.
— Первостепенный вопрос: как сохранить российский театр в условиях кризиса?
— С одной стороны, нам каждый год говорят, что предполагается сохранять прежние объемы финансирования. Но на деле в Союз театральный деятелей РФ несколько лет шли сигналы о сокращении статей расходов – из Хакассии, из Бурятии, где уже снижены постановочные расходы на 50 процентов, в республике Алтай заработная плата актеров составляет 4 – 5 тыс. рублей. Какие нужны комментарии, когда уровень зарплаты сведен к пособию по безработице?
Но это не первые симптомы надвигающейся катастрофы. Я так понимаю, сначала сокращают финансирование, потом начнут сокращать и театры? Многое будет зависеть от губернаторов, определяющих ситуацию на местах. В Кемерове, Омске, Томске, Новосибирске губернаторы много лет поддерживают театры, спасибо им огромное.
Но важно, чтобы театры развивались не только в крупных городах. Там, где есть театр, жители по-другому ощущают себя! Театр создает культурную среду. В совсем небольшом городке Прокопьевске драматический театр – живой, развивающийся, имеющий в репертуаре Кальдерона, Кольтеса, Достоевского… Или возьмем когда-то закрытый город Северск в Томской области. Там три театра. Неужели мы можем допустить, чтобы один из них закрыли?
В рамках форума я встретился с губернатором Новосибирской области Василием Юрченко, и он пообещал решить многолетний вопрос со строительством здания для ГДТ под руководством Сергея Афанасьева. Надеюсь, это обещание будет выполнено. Несколько лет назад из вашего города уже приходило просто потрясающее известие о том, что первый выпуск Новосибирского театрального института получил помещение, название «Первый Театр-студия» и поддержку губернатора. Поймите: театр закрыть легко – открыть трудно, чрезвычайно трудно!
— Остается уповать на проект «Россия 2020. Главные задачи развития страны»?
— В этом документе записано: надо стимулировать рынок услуг в сфере культуры. Это выражение меня, если честно, бесит. Мы не парикмахерская и наша деятельность, работа в театре – не рынок услуг. Мы создаем художественные произведения! За этим определением скрывается оскорбительное отношение к культуре. Но ведь культура, как сказал академик Лихачев – главный смысл существования человеческого общества. А в документе «Россия 2020», говоря о человеческом капитале, называют здравоохранение, образование, но не культуру. Я этого не понимаю!
— Непонятно и то, как вы все успеваете: руководить театром, играть в шести спектаклях, заседать в правлении Союза театральных деятелей, ездить по стране?
— Есть такой старый анекдот. Внук спрашивает дедушку: «А ты когда спишь, бороду кладешь под одеяло или сверху?» И дед потерял сон, все думал, куда ему бороду положить. Пока не задумываешься, ты можешь делать одно, другое, третье. Пока есть здоровье, пока жизнь помогает, все как-то само собой получается.
— А театр лечит или отнимает здоровье?
— Я всегда сопрягал актерскую профессию с профессией врача. До сих пор наблюдаю за медиками (у меня есть друзья-врачи) и вижу: что-то общее есть. Прежде всего, отношение к жизни: легкий цинизм, юмор, ирония, самоирония, святое и тут же нигилизм, а главное – существование рядом со смертью. То, с чем врач сталкивается все время, каждый день. И с чем сталкивается актер, если он действительно настоящий актер.
— С чем сталкивается каждый актер, так это с вопросом трудовых отношений в театре. Все увереннее переходит на контракты даже армия, а вот театр менее прогрессивен. Уволить нельзя оставить – где сегодня нужна запятая?
— Помню, когда я еще служил во МХАТе, Олег Николаевич Ефремов пытался заикнуться о контрактной системе, но его никто не стал слушать, на партбюро и в профсоюзе эту идею просто затоптали. Сегодня же к этому вопросу нужно обязательно вернуться. Но необходимо учитывать, что актеры, уволенные в связи с окончанием срока контракта, оказываются на улице. Они теряют социальный статус и не могут за счет одного пособия или пенсии обеспечить себе достойное существование. Мы хотим разработать программу социальной поддержки уволенных из театра. В рамках этой программы действовала бы система переподготовки кадров, открывались бы новые рабочие места, где могли бы пригодиться знания и опыт зрелых артистов.
Излишне напоминать случай с московским театром имени Гоголя, актеры которого не так давно оказались в безвыходном положении. Конечно же, режиссер имеет право работать с теми, с кем считает нужным. Но надо создать и систему «подкладки», чтобы артист не превратился в нищего.
В СТД мы обсуждали еще одну тему. В каждом театре было бы правильно создать фонд солидарности поколений. И доплачивать из него ветеранам сцены. Все мы рано или поздно уйдем на пенсию. Но заботиться о тех, кто нуждается, надо уже сейчас.
— И что, это все реально осуществить?
— Если говорить в целом и без прикрас, то Союз театральных деятелей – это мощная организация. Мы можем многое. И делаем многое. Так будет и в дальнейшем.
Справка
Александр Александрович родился 25 мая 1942 года. Окончил Московское театральное училище имени Щукина. Играл в театре «Современник», в Театре на Таганке, во МХАТе. Лауреат Государственных премий. Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» третьей и четвертой степеней. Лауреат национальной театральной премии «Золотая маска». Член российской Общественной палаты. С 1993 года возглавляет театр Et cetera. Снимался в фильмах: «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Раба любви», «Назначение», «Игроки», «Мертвые души», «Вариант "Омега"», «Жизнь Клима Самгина», «Эзоп», «Бедная Настя»… Голосом Калягина говорит Кот Леопольд в ставшем знаменитым советском мультфильме. Среди театральных работ Калягина последних лет выделяются Шейлок, Просперо, Дон-Кихот, Папаша Убю, а в нашумевшем спектакле 80-х «Так победим» он блестяще играл роль Ленина…
Фото № 1 Олега Хаимова http://www.kalyagin.ru, фото № 2 http://www.et-cetera.ru
Юрий Татаренко