Дом, где живут елочные игрушки
В Советском районе на улице Русской жила очень интересный человек – историк по образованию, а по зову души коллекционер елочных игрушек Татьяна Гартвич. Много лет она собирала по всей России елочные украшения, изучала историю елочной игрушки. Люди приносили ей все новые и новые раритеты, а она бережно хранила их у себя. В коллекции – игрушки конца XIX века, дореволюционные, советского времени, «лабораторная игрушка», современные украшения из муранского стекла. Татьяна Гартвич рассказывала корреспонденту «Академ.Инфо» истории, связанные с судьбой елочной игрушки:
«Обычай наряжать елку игрушками возник в России при императрице Александре Федоровне, ставшей супругой императора Николая Первого в 1817 году. Бывшая принцесса Шарлотта вспоминала родную Пруссию, где ёлочки с горящими свечками украшали все ее детство. И вот в канун Рождества Христова на столах в Зимнем дворце появились пучки еловых веток. Позже тихое торжество в царской семье дополнили обычаем дарить на Рождество друг другу подарки. Их укладывали у ёлочки на столе, или вешали на ее колючие ветки. Для царского праздника стали ставить ёлочки покрупней, пока однажды в зал дворца не привезли настоящую зеленую лесную красавицу, на которой легко разместились и подарки и игрушки. Ёлка на Рождество прочно вошла в моду среди придворных, а затем охватила и весь Петербург, всю Россию. Тем более, в Зимний дворец было принято пускать на Рождество не только придворных, а всех желающих разделить с царем светлый праздник – до 4 тысяч человек».
Первые стеклянные и картонные елочные украшения стали выпускать в России уже в середине XIX века, под Клином, в имении Александра Меньшикова. В самом начале XX века многие игрушки изготавливали вручную, появились игрушки из папье-маше. Особый шик – украшения с фарфоровыми головками – сначала ввозились из-за границы, а потом их стали делать в монастырях.
Но после революции производство елочных игрушек резко сократилось, потому как рождественские елки после смерти Ленина в 1924 году строго-настрого запретили как буржуазный пережиток. Ставить елку категорически запрещалось, самые рисковые привозили из леса в мешках распиленные ветки, опускали шторы, собирали елочку и справляли Рождество.
И только 28 декабря 1935 года елку реабилитировали. В газете «Правда» появилась статья кандидата в члены политбюро Постышева «Давайте организуем к новому году детям хорошую елку!». В скором времени на рынках появились елки на продажу, снова принялись за изготовление игрушек, согласно партийной рекомендации, устроили праздники елки в школах и детских садах.
Постышев убедил Сталина: если не удается искоренить традицию украшать «рождественское дерево», надо изменить суть праздника. Таким образом, Вифлеемская звезда превратилась в красноармейскую, шары утратили христианскую символику (раньше они символизировали яблоко, «запретный плод»), они стали удобным проводником советской идеологии.
1 января 1937 года в «Литературной газете» опубликовали лозунг, который был растиражирован: «жить стало лучше, жить стало веселее». Художники-партийцы должны были отобразить этот лозунг в елочных украшениях, и тогда они выпустили огромный шар красного цвета, а на нем четыре символа счастливой жизни – портреты Сталина, Ленина, Маркса и Энгельса.
Ёлка как политика
Со сменой политических формаций, в зависимости от вкусов и приоритетов глав государства, входили в моду те или иные елочные украшения. При Сталине помимо шаров с лозунгами «Миру – мир!», надписью «СССР», выпускали игрушки с изображениями хоккеистов, потому как вождь считал, что «хоккей – это хорошо». Сталин любил цирк – выпустили огромную партию игрушечных цирковых артистов.
В военные годы было не до игрушек, но все равно елочные украшения продолжали изготавливать. Главными материалами были фольга и погоны, из них мастерили корзинки и парусники, появились проволочные украшения из отходов производства – домики для птичек, пятиконечные красные звезды и так далее. Изготавливались из кусочков ткани и ниток парашюты, пистолеты, собачки-санитары и, конечно, танки, пушки, солдатики.
«В послевоенные годы на ёлках появились игрушки, изображающие овощи и фрукты, снопы пшеницы, колосья и хлеб. В конце пятидесятых годов, когда на экраны кинотеатров вышел фильм Эльдара Рязанова “Карнавальная ночь”, выпустили ёлочные игрушки – часы, на которых навсегда стрелки стояли на без пяти минут двенадцать. В шестидесятых годах, в эпоху правления Хрущева, на ёлках преобладали игрушки на сельскохозяйственную тему: баклажаны, томаты, кабачки, фасоль, горох и – кукуруза, початки всех размеров и цветов», – рассказывала Татьяна Гартвич.
С 1961 года на первый план вышла тема космоса: дирижабли, ракеты, космонавты, спутники. К концу десятилетия появилась сказочная серия: персонажи сказок Родари – Чиполлино, Вишенка, Тыква и другие
К юбилею Пушкина были выпущены наборы игрушек с изображениями героев из произведений великого поэта. В эти же годы появилась серия игрушек – девочек в национальных костюмах, которая должна укрепить веру советских граждан в незыблемость постулата «15 республик – 15 сестер». А с 1965 года производство елочных игрушек было окончательно поставлено на поток, что пагубно сказалось на красоте игрушек – исчезла скульптурность фигурок, филигранность росписи.
Антирождественский карнавал
В новосибирских газетах декабря 1932 года писалось: «6 января 1933 года на площади Сталина пройдет антирождественский карнавал. Он начнется митингом, где будет обличена классовая сущность религии, праздника Рождества и буржуазная сущность новогодней елки... Торжественный городской вечер завершится сожжением рождественской ели, символа буржуазного праздника прошлого».
«Я не застала времена, когда на площади Ленина елку жгли, а не украшали. Но хорошо помню, как рассказывала об этом мама, которой приходилось бывать на антирождественском карнавале. Фактически, тогда, в 30-е годы, он заменял многим Новый год как таковой: ведь особых праздничных мероприятий не было, все жили очень голодно. На сам Новый год собирались где-нибудь и слушали по радио обращение Сталина или читали "Правду" вслух. Антирожденственский карнавал 6 января, хотя ничего общего с карнавальным переодеванием, он не имел, все же был более живым праздником: люди собирались, слушали митинг, выкрикивали лозунги, потом были танцы, сожжение елки... В нем было многое от языческого и его любили», – рассказывала свидетельница карнавала Анна Степанцова.
Женщина вспоминала, что даже когда в 1935 году запрет на новогодние елки был снят, все очень боялись их ставить в доме, – «А вдруг на самом деле нельзя и за это могут посадить?», – и елки массово стали появляться в домах только лет через пять.
«Первая ель в нашем доме появилась на новый 44-й год. Мы жили в доме на окраине Правых Чем (сейчас – микрорайон Шлюз), и мама принесла из лесу елочку. Кажется, ей просто очень хотелось праздника и чем-то порадовать нас. Я была маленькой, и испугалась елки, ее темных лап и тяжелого запаха смолы, и долго плакала. Оказалось, у мамы сохранилось много игрушек еще дореволюционных времен – золотистые стрекозы из проволоки, ватные куколки с керамическими личиками и слюдой на платьях, птицы, осыпанные бисером, ангелы с крылышками из настоящих перьев, золотистые орехи и яблоки. По низу ели вешалась бумажная гирлянда из картонных флажков, на которых были нарисованы сказочные персонажи. Мама прикрепила на ветки ели огарки неизвестно как сохранившихся елочных свечей, – свечей с иглой на конце, – зажгла и елка ожила. Я продолжала ее бояться, но к нам постоянно толпами ходили дети "посмотреть на елку" и восхищались, так что вскоре я стала ею гордиться и просила маму ненадолго зажечь свечи для очередного гостя», – вспоминала Анна Степанцова.
Очереди за хлебом и мандарины
«Меня поражает одно: как на Рождество и Новый год мама даже в голодные 50-е, когда были очереди за хлебом, доставала мандарины. Но эти новогодние мандарины навсегда остались лучшим и главным воспоминанием детства. Мы ложились спать, завязывая на железных шариках на изголовье панцирной кровати маленькие мешочки, а просыпаясь, находили в них 1-2 мандарина, карамельки и даже иногда шоколадные конфеты. Это было счастье! А из кухни, где жарко была натоплена бабушкой печь, уже слышался запах испеченых пирожков. Тогда новогодняя ночь была не такой желанной, как первое утро Нового года: главная радость ждала нас непременно там. Что касается праздничного стола, то самым главными блюдами на нем были печеная картошка и пироги с морковью», – вспоминал старожил ОбьГЭСа Иван Скворцов.
Для детей того времени Новый год начинался в школе – с подготовки елочных игрушек. Купить фабричные стеклянные шары могли немногие, и потому из цветной или раскрашенной красками бумаги делались длинные цепи, а из ваты, намотанной особым способом на проволоку и опущеной в крахмальный клейстер, – мандарины, яблочки, вишенки и морковки с цветным листочком из бумаги.
«Этими игрушками украшалась школа, что, в общем-то, и сегодня есть, но главное, что тогда мы готовили много игрушек именно для дома. Так мы помогали мамам украсить новогоднюю елку. У большинства детей не было ни одной покупной игрушки, кроме звезды-наконечника, которая была обязательным, чуть ли не политически важным элементом советской елки. А первую электрическую гирлянду дети нашего дома увидели только когда я вырос и завербовался для работы на Севере. Смог купить», – говорил Иван Скворцов.
Новый год в новом Академгородке
В первые годы существования Академгородка, во времена активного строительства и безусловного авторитета Науки среди всех занятий и всех интересов, Новый год, вспоминала старожил Академгородка Наталья Притвиц, непременно встречали с научными отчетами, научными конференциями, подведениями итогов научных работ и количества «новоиспеченных» кандидатов и докторов наук и так далее.
В дневниковой записи Натальи Притвиц за декабрь 1960 года значится: «Готовим к новогоднему номеру традиционный материал по итогам года. Год-то, оказывается, был выдающийся — 12 защит! Незаметно, потихоньку недавние аборигены Золотой долины стали кандидатами наук. И уже вполне привычно звучит: лаборатория Титова, лаборатория Минина, лаборатория Кузнецова, лаборатория Бузукова...»
Но это не значит, что про веселье на Новый год забывали. Герман Безносов в своей статье «Конкурс красоты и песни свободы в Академгородке» писал о новогоднем празднике, который готовили сотрудники Института автоматики и электрометрии СО РАН так:
«К новому 1964 году готовились целый месяц. Изготовили бар в форме дамской туфельки. Марш главной служебной лестницы превратили в "снежную" горку. Зал украсили "старинными" бра и шторами. Сшили бальные карнавальные костюмы и сделали парики и маски. Коллектив института, в основном мужской, пригласил молодых научных сотрудниц из химических институтов».
В общем, Новый год, даже в сложное время, всегда приносил людям радость и новые надежды.
Татьяна Стефаненко,
Александра Зайцева,