– Николай Сергеевич, почему вы решили поступать в НГУ?
– У меня был сосед в доме напротив, он дал мне задачники, которые выпускал Московский физтех. Задачи интересные, хорошие. Я решил, что буду поступать в физтех. 12 июля он приходит ко мне: «А ты чем занимаешься?». Я говорю: «Так, готовлюсь». Он восклицает: «Ты чего?! В физтехе уже экзамены начались, ты опоздал!» Я в растерянности, не знал, куда поеду, но был выбор: либо поступать в Таганрогский радиотехнический, либо в Днепропетровский физтех, но физтех тогда отпал.
Интересно было то, что почтальон принес газету за этот день, а там статья «Университет нового типа», где писали, что открываются новый университет и Академгородок в Новосибирске. Я подумал, может, в Сибирь поехать? Показал маме, что вот, поеду в Новосибирск. Она говорит: «Ты что, моих братьев ссылали в Сибирь, а ты сам туда поедешь?» Отец сказал, что, как считаешь нужным, так и делай.
– Что вы увидели, когда только приехали в Академгородок?
– После разговора с родителями я поехал в Харьков и сел там на поезд Одесса-Новосибирск. Вышел из вагона, начал искать шпиль университета, а его нет. Нас поселили в Институт связи, поскольку у университета не было своего общежития, мы спали в большом спортзале. Там лежали матрасы, и весь спортзал был нашей спальней, а я спал под брусьями.
Когда нас зачислили, то отправили в Академгородок, а его еще не было. После того как мы вернулись с картошки, поселили нас в общежитие, которое сейчас здание Управления делами СО РАН, два этажа были наши. Университет был в 25 школе (нынешняя гимназия № 3). Столовая была у строителей, питались там, и бегали между общежитием и школой. Библиотека была скудная, ее только наполняли, поэтому мы бегали и занимали очередь за нужными книгами.
– Каким вы помните Академгородок того времени?
– Когда мы вернулись с картошки, нас поселили в общежитие, которое было новое, только оштукатуренное, в нем можно было простудиться. Потом начались занятия, Морской проспект – это была просека, пни до самого Бердского шоссе, ни одного здания не было. Меня поразило то, с какой скоростью это делалось, полгода, как мы отучились – появился Морской проспект. Мы ходили в 25 школу на занятия, в столовую и общежитие, это был наш путь все время. Через полгода мы вдруг увидели, как дома появились в большом количестве. Первое, что поразило – то, с какой скоростью это все строилось. Мы все там были из деревень и маленьких поселков, нам очень было интересно.
Лекторы прилетали из Москвы на лекции, Будкер пару раз в неделю прилетал из Москвы, смотрел, как строился Институт ядерной физики, и читал лекции. Первой лекцией, которую нам прочли, была лекция Соболева по проблемами математической науки того времени. Он интересно рассказывал, что когда открывался главный корпус Московского университета, то он тоже читал первую лекцию в этом здании.
– На каком курсе вы учились уже в главном корпусе НГУ?
– Это был третий курс, когда мы туда зашли. Мы там мыли окна, витражи делали, которые в поточных аудиториях. Нам повезло с тем, что отправляли на картошку и всякие строительства помогать. Например, мы работали на ГЭС на старших курсах. Наша задача была убрать крышу у времянки, потому что (постоянное) здание построили. Железные конструкции, которые мы убирали, были утеплены стекловатой, а когда ее убираешь, то колешься. Мы еще делали тротуар от здания ГЭС до поворота, когда вижу его сейчас, то говорю: «Наш тротуар».
На четвертом курсе нас собирались посылать на целину, пригнали трактор ДТ-54 и учили водить его. Так я получил диплом тракториста второго класса, так как у меня были отличные оценки.
– Как вы оказались на должности ректора университета в 1997 году?
– Я всю жизнь пробыл в Институте ядерной физики: был заместителем директора института. В то время я успешно организовал деятельность по сотрудничеству с американцами. Мы сделали разработки для этого проекта и зарабатывали деньги, благодаря этим контрактам выжили и не потеряли людей и производство, сохранили 100 технологических участков в институте.
У меня была первая жена, она ко мне пришла с проректором Натальей Владимировной Дулеповой. Они стали уговаривать меня стать ректором университета, потому что университет разваливался. Тогда бомжи спали в здании, ларьки стояли в холле, в которых торговали чем попало. Это был полный развал, не было денег, был всего один телефон междугородний у ректора. На содержание общежитий тоже не было денег.
После я начал строительство нового главного корпуса. Это было еще не очень хорошее время для инвестиций, но мне удалось дать деньги университету. Тогда никому не давали денег на проектирование и строительство.
– Как у вас это получилось?
– Владимир Путин приехал в Академгородок из Индии, это было 9 января в 11 часов вечера. Я жил в квартире почти напротив Дома ученых, за мной пришли, говорят: «Пошли, будем говорить с Путиным».
В 102 комнате в Доме ученых собралась большая команда. Сел напротив Путина, начинают обсуждать развитие образования, что надо делать. Путин спрашивает министра образования и науки Андрея Александровича Фурсенко, когда будет закон об инновационной деятельности. Тот ничего не отвечает. Спрашивает Грефа: «Герман Оскарович, когда будет закон?», тот заерзал, ничего не может сказать. Мне это надоело слушать и я сказал: «Дайте мне слово, Владимир Владимирович. Дайте им срок».
После слова «срок» в 102 комнате наступила гробовая тишина, все замолчали. В первом часу ночи, когда слово было произнесено, все поняли, что дело серьезное. Владимир Владимирович сказал: «О, правильно, в марте должен быть закон».
На следующий день Греф и Фурсенко пришли ко мне в кабинет в университете и стали меня воспитывать. Первое, что они сказали: то что я подписал письмо на имя Путина, что нужно передать университет в Академию – это неправильно. «Если хотите, чтобы строился главный корпус, то вы не подписывайте больше таких бумаг». Я подумал – да ладно, сейчас такой развал, что можно и не подписывать. Я сказал: «Вы обещаете дать деньги на проектирование и сделаете строчку в бюджете страны "Новосибирский государственный университет, строительство корпуса и общежитий"». Они выполнили свое обещание, так в мае у меня была строчка в бюджете и выделили деньги на проектирование.
Конечно, я поругался с Добрецовым, председателем Сибирского отделения СО РАН тогда. Он сказал: «Ты что хочешь отдать университет кому-то в другие руки?». Я сказал ему: «Николай Леонтьевич, университет – это недвижимость, он никуда не убежит. Сибирское отделение не может быть без университета и университет не может быть без отделения».
В 2015 году сдали новый корпус, тогда я подошел к Добрецову: «Поздравляю вас с новым корпусом университета. Вы согласны, что я был прав?»
«Да, вы были правы!»
«Это вы скажите на президиуме».
– Как вы опишете годы своего ректорства?
– Было сделано многое. Мы завершили строительство спортивного комплекса с бассейном, большим залом и трибунами, это досталось в наследство от других ректоров. Мы построили два огромных общежития на улице Ляпунова.
Я создал семь новых факультетов, это считаю своим достижением. Строительство нового корпуса тоже, но он должен быть 128 тысяч квадратных метров. Собянина уговорили, чтобы сделать в две очереди строительство, сейчас идет вторая очередь: здание физико-математической школы, здание библиотеки и поточных аудиторий.
За 10 лет было сделано 550 ремонтов аудиторий, мы отремонтировали то, что было развалено. Первое, что сделали – отремонтировали туалеты, после этого все их стали в Академгородке ремонтировать.
Запрограммировал развитие университета. Я предполагал, что количество студентов увеличится до 12 тысяч – сейчас это около 8 тысяч.
Я специально сделал здание таким замкнутым, чтобы ребята могли там отдыхать, потому что раньше около старого корпуса на лужайке студенты лежали, но там были клещи. Когда мы были на съезде ректоров в Москве, там у лифтов были очереди, а нужно добраться до этажа, и очень узкие коридоры. Это и есть главная причина, почему здание с широкими коридорами и малым количеством лифтов.
Еще я предполагал, что в полусфере на куполе будет помещение Ученого совета НГУ, но, к сожалению, ошибся, его надо было утеплять по-другому. Я считаю, что это благо, что мы такое здание сделали для студентов. Может, кто-нибудь скажет спасибо.
– Как вы относитесь к расширению вуза, которое происходит сейчас?
– Во-первых, с точки зрения сотрудничества, оно должно быть выгодным, чтобы можно было проекты совместные решать. Я никогда не говорил, что не нужно иностранных студентов. Люди должны знать другие языки и культуры. Вопрос в другом: в каком процентном соотношении? Я предполагал, что будем развивать физматшколу, нарастим количество школьников до тысячи.
Надо готовить людей с инженерными специальностями, быть всесторонне развитыми, поэтому сейчас, если сейчас в каком направлении двигаться, то, может, в химико-биологическом или технологическом направлениях.
– Нужно ли полностью сохранять леса?
– Когда мы проектировали новый корпус, команда биологов из Института цитологии написала, что мы собираемся вырубить реликтовый бор, но такой бор охраняется государством. Мы позвонили в Красноярск, чтобы к нам приехал профессор, который занимается ленточными лесами. Профессор сказал: «Откуда вы взяли здесь ленточные боры? Это же чушь, боры остались там, где был ледник, у нас их здесь не было».
Если посмотреть лес около университета на Терешковой, я же видел его – этот лес не почищен. За ним не ухаживают, там нужно вычищать подлески, иначе появляются корневая губка и короеды. Нужно, чтобы лес был красивым и приятным, чтобы там можно было отдыхать.
– Что по поводу сноса старого здания гимназии №3?
– Я знал, что гимназия переполнена, там до тысячи школьников училось и было много смен. Преподаватели хотели, чтобы построили новое здание. Общественники, которые занимаются «культурным наследием», сказали, что его не надо сносить, оно историческое.
Посмотрел старые фотографии этого здания – таких школ по стране тысячи, поэтому никакой архитектурной ценности оно не представляло. Мы (представители Общественного совета по развитию Академгородка) пришли к директрисе: «Татьяна Алексеевна, нам это здание дорого, поскольку мы в нем начинали учиться, и все с ним связано, но одни люди хотят, чтобы снесли, а другие не хотят». Она сказала, что здание по кубам даже маленькое, а ребятам тяжело учиться, учеников вдвое больше нормы. Тогда я сказал: «Знаете, мы посмотрели то, в каком состоянии оно находится, и решили его снести». Нам сказали спасибо.
Старое здание снесли и на его месте построили гимназию, там два замечательных спортзала, есть поточные аудитории, светлые классы. Мне говорили, что будут ругать за снос школы, но сколько времени прошло, все, наоборот, хвалят.
– Каким вы видите будущее Академгородка?
– Относительно будущего Академгородка надо симпозиум проводить. Во-первых, надо опросить людей, провести социологический опрос среди студентов. Здесь много сложностей. У нас есть химические и биологические институты, они в воздух выбрасывают вещества, поэтому здесь нужны санитарные паспорта.
– Что вы пожелаете Советскому району и Академгородку в честь юбилея?
– Зданиям нужны капитальные ремонты, поэтому я бы пожелал развития и обновления. Академгородок – это Новосибирский научный центр, здесь 35 институтов, они все должны развиваться. Все развалили тогда, а сейчас нужно восстанавливать и обновлять.
