Щербенева рассказала «Академ.Инфо», почему занимается общественной работой на добровольных началах, в чем плюсы партийной культуры коммунистов и с кем она даже не станет разговаривать на приеме в общественной палате.
Люди сейчас одиноки
– Марина Валерьевна, вы ведете большую общественную работу в Бердске. Как начинали эту деятельность?
– Я не могу жить без общественной работы – тогда не буду себя чувствовать полноценно. В первом классе меня выбрали командиром звездочки, потом стала командиром класса, секретарем комсомольской организации школы. Затем была секретарем комсомола в 56 училище, заместителем секретаря райкома комсомола на Химзаводе, потом первым секретарем горкома комсомола Бердска – жуткая карьеристка, прошла все этапы.
Я была профессиональным политработником: занималась пропагандой, агитацией, организацией досуга и политических мероприятий. Стройотряды по 100 человек вывозила под Волгоград в 80-е. Самое главное, это не была самодеятельность: меня учили работать с аудиторией – 20 людьми или 2 тысячами, владеть вниманием, не быть для них скучной. Учили планировать работу, не забывая обо всех сторонах жизни молодежи: от производственной и учебной до спортивной и досуга.
– Как думаете, какие ключевые моменты общественной жизни тех лет пригодились бы в наше время?
– Сейчас столько возможностей, но люди вокруг одиноки. Во время пандемии мы столкнулись с проблемой социального сиротства. Вроде смотришь: активная женщина-ветеран, модно одетая. Но когда волонтеры стали носить лекарства и продукты пожилым, выяснилось, что она живет одна – при живых внуках и детях.
Раньше такого не было: освобожденных работников – как я – было много. Мы организовывали массу мероприятий для молодежи: дискотеки, субботники, стройотряды, лектории, учебу для актива, спортивные состязания, смотры художественной самодеятельности. Победителей поощряли путевками на отдых. Политика партии была нацелена на то, чтобы окутать людей вниманием.
Человек – существо коллективное, ему плохо одному. С возрастом понимаешь, насколько ценно общение, и что оно должно быть шире семейного круга. Говорят же, что женщина, у которой есть увлечения, манкая для мужчин. Для человеческой жизни эта самая манкость – например, общественная работа – думаю, должно быть.
На днях мы сидели с вязальщицами, общались, и я видела, насколько всем собравшимся хорошо. Может, и не надо им видеться каждый день. Но вот они встретились, зарядились друг от друга и пошли дальше. В этом году мы остро ощутили все промахи государства в плане работы с людьми за прошедшие 30 лет.
Работают, а не критикуют
– Расскажите, пожалуйста, что это за орган – Бердская городская общественная палата? Как он появился?
– При мэре Александре Терепе в Бердске действовал совет по работе с общественностью. Это был исключительно совещательный орган. Но мы поняли, что нам тесно, хочется каких-то дел. Решили создать общественную палату, я была в числе организаторов.
Была, кстати, забавная история: либерально настроенные граждане создали свою палату на пару месяцев раньше нас – они назывались «общественная палата города Бердска». Про нас писали, что мы – ручные, пригрелись в администрации. Мы работаем почти 10 лет, а той палаты уже и в помине нет. Работать же надо: они-то думали, что будут критиковать власть с трибуны, а администрация по их указкам побежит работать – порой люди общественную работу так себе и представляют.
– Бердская городская общественная палата не занимается критикой власти – в чем же заключается ее работа?
– В палате семь различных комиссий. Есть комиссия общественного контроля – ее члены следят за ходом национальных проектов в нашем городе. Они выезжают на объекты, встречаются с жителями, смотрят, как подрядчики работают, потом сворачивают им кровь за недочеты, весной выискивают огрехи, пишут соответствующие бумаги.
Когда несколько лет назад резко скаканули цены на гречку, мы прошлись по бердским сетевым магазинам, сделали обзор и через СМИ показали горожанам, где товары первой необходимости продают дешевле – люди стали ходить туда, и цены перестали расти.
Наше преимущество – это опыт, накопленный за годы работы. Общественники у нас обученные, грамотные, системные. Они проводили и спортивные мероприятия, и культурно-массовые, и политические. В прошлом году мы единственные в России организовали на муниципальном уровне видеонаблюдение на выборах – к нам приезжали наблюдатели из ОБСЕ.
– Любой бердчанин может обратиться к вам со своей проблемой?
– Общественная палата – это не трибуна для выражения эмоционального недовольства какого бы то ни было бердчанина. Палата – это место для реальных дел на пользу городу, землякам, Родине. Я вообще настроена на работу, а не на критику. Нужно с «управляшкой» побороться? Иди в соответствующую комиссию. Если люди, которые озвучивают проблемы, сами ничего делать не готовы, пускай даже ко мне не приходят.
Так же и с администрацией: нужно сотрудничать, а не воевать. Иногда люди думают, что у главы и его замов за спиной стоят мешки с деньгами, и они легко могут их раздавать: на дороги, тротуары, соревнования. Но это не так – любой бюджет нужно согласовать, защитить.
Приходили как-то с вопросом: пенсионный возраст подняли, а (экс-мэр Бердска Евгений) Шестернин не шевелится. А как он может шевелиться, если это решение принято на федеральном уровне? У него другие функции. Порой приходится проводить людям такие ликбезы.
Бердчан на пункте сбора видно сразу
– Бердские общественники известны на весь регион систематической помощью мобилизованным – как удалось привлечь столько людей к этому делу?
– Мы не стали распыляться. Когда познакомились с подразделениями, где бердчане проходят боевое слаживание, узнали их потребности, то стали покупать все необходимое: инструменты, бочки под масло, трубы для жесткой сцепки, связистам – бокорезы, отвертки, пассатижи, для ремроты – молотки, топоры, кирки, двуручные пилы. Мы ездили на пункты сбора уже 17 раз. Я стала писать об этом, так подтянулось все больше удивительных людей: нам помогают бердские депутаты, бизнесмены, школы, предприятия, горожане.
Зная количество мобилизованных, мы решили помогать комплектами: шапка-флис, термобелье, термосапоги, болоньевые перчатки, аптечки. А как мы это термобелье покупали! Я сидела в 6 утра на диване, а Гайрат – предприниматель с рынка – был на барахолке, и мы с ним по видеосвязи выбирали вещи. Мы не гнались за дешевизной – покупали все хорошее, но торговались за каждые 50 рублей с комплекта. В итоге только на 1,1 миллиона закупили чебоксарских сапог – тех самых, которые показывали Путину в Рязани.
Заходишь на пункте сбора в палатку – сразу видно, где бердчане. Нас благодарили бойцы, их мамы, жены. Мы просто очень старались работать. Помощь землякам для нас очень важна, чтобы наши знали, что мы плечом к плечу с ними.
– В рамках акции «Носки победы» бердчанки связали около полутора тысяч пар носков для мобилизованных. Но некоторые говорят, что акция «пустая»: якобы носки бойцам не нужны, они их не носят…
– Во-первых, портянок в нашей армии давно нет: вместо кирзовых сапог солдаты носят берцы. Во-вторых, когда начинали вязать, мы советовались с военными. Эти носки ребятам очень нужны: мы все видим сюжеты с Украины, какая там зима – грязь. Солдат, когда придет в расположение, окоп – то место, где его застанет спецоперация – снимет просушить обувь и наденет носки – они теплые, из натуральной шерсти. А кто-то их носит и в берцах.
Мы по два раза в неделю бываем на пунктах сбора и общаемся с мобилизованными – и кто-то мне будет умничать, что в акции нет смысла? Даже слушать не хочу. Мы будем держать связь с нашими ребятами, командирами полков, узнавать их потребности и дальше снабжать всем необходимым. До нашей победы.
– Марина Валерьевна, вы занимаетесь общественной работой после основной – как успеваете?
– Я занимаюсь общественной работой и во время работы. Понимаю, что кого-то, возможно, раздражаю своей неуемной «общественностью». Люди порой думают, что я освобожденный работник или тружусь в администрации. Но это не так: я – предприниматель, у нас семейный кондитерский бизнес.
Во-первых, мне помогает муж. Таскать тюки с шерстью нелегко: у нас четыре пункта приема и выдачи пряжи и носков. Он грузит мешки и все развозит. А дочь, кажется, больше нас всех бывала на пунктах сбора: мы отвезли в субботу вещи, а потом всплыли «подлодки» – те, кто только вернулся из увольнения, и не получил свой комплект. Дочь едет в училище после работы, чтобы отвезти еще несколько наборов. Общественники – это, 100 процентов, люди, которых поддерживают близкие.
