Идея осовременить автора, жившего задолго до высокотехнологичного ХХI века, в театре не нова. Желание зацепить зрителя, отягощенного переизбытком информации, оправданно, но, увы, не всегда выполнимо. Главная проблема – в том, как соотнести стилистику, проблематику и фабулу пьесы с запросами сегодняшнего дня. Проще говоря, комедия должна остаться комедией, несмотря на очевидно разные мировоззрение и природу юмора у драматурга, режиссера и публики.
Что же интересного нашел Владимир Золотарь у старины Шекспира? Бьянка, постоянная посетительница ночных клубов, выясняет отношения со своим женихом Люченцио в виде боксерского поединка в соответствующей спортивной амуниции. Люченцио добивался именно руки Бьянки, победив конкурентов – среди которых нашелся и негр с белыми руками – благодаря владению программой «Фотошоп»: несколько движений мышью – и ты на фото в обнимку с Пугачевой. Катарина, дабы никто не усомнился в ее строптивости, перемещается по сцене, не расставаясь с огромной шахматной доской.
Главный демон спектакля – Петруччо. Организованная им серенада Катарине – спетая «под фанеру» песня Высоцкого: «Катерина, Катя, Катерина! Все в тебе, ну все в тебе по мне! Ты как елка: стоишь рупь с полтиной, нарядить – поднимешься в цене». Опаздывая на собственную свадьбу, Петруччо заявляется в дом благообразного синьора Баптисты в костюме… презерватива. Дом Петруччо, куда новобрачная отвозится на перевоспитание – натуральный бомжатник, где вместо мебели – лишь ворох пустых пивных «полторашек». Дразня находящуюся на грани голодного обморока Катарину куском мяса, муж забавляется с ней, как с Каштанкой. Ожидания самого терпеливого зрителя краснофакельской премьеры не будут обмануты: в шумной Вероне жителя соседнего города Пизы выдает «пизатое» лицо. Вот такой в спектакле «пизатый» «юмор».
Режиссер Владимир Золотарь утверждает: «Ранние комедии Шекспира, к коим относится и «Укрощение строптивой», – это откровенно площадной театр. Переводы очень сглаживают брутальность грубых шуток шекспировских персонажей. Поэтому классический перевод Полины Мелковой мы дополнили современным молодежным сленгом. Как известно, для Шекспира весь мир – театр, игра. И его персонаж Петруччо постоянно всех во все обыгрывает с блеском, и в нашем спектакле после его первого же удара кием все шары оказываются в лузах. А Катарина умеет играть в шахматы, и у нее тоже нет соперников, поскольку никто не знает правил, включая Петруччо. И вот они попытались сыграть в какую-то общую незнакомую им игру, где побеждает в итоге женщина».
Почему в Италии никто не умеет играть в шахматы и каким образом в этом случае научилась ставить мат Катарина, режиссер уточнять не стал. Вот что сообщила Антонина Кузнецова, исполнительница главной женской роли: «Во мне самой довольно много от Катарины. Строптивость – женская черта. Кто-то преодолевает ее, кто-то, наоборот, культивирует. Катарина недолюблена родными, отсюда и все ее комплексы. А что касается такого женского аксессуара, как черно-белая доска, могу сказать, что он мне хорошо знаком: в детстве я довольно неплохо играла в шахматы!».
Шекспир, режиссер и краснофакельская труппа стали одним целым, пожалуй, в единственном эпизоде, когда «укрощенная» Катарина произносит финальный монолог о том, что в семье мужчина – голова, а женщина – шея. Даже если не вслушиваться в слова, перед нами сама по себе говорящая картинка: в центре сцены не чья-то жена, сестра и дочь, а белая королева на шахматной доске.
Фото Фрола Подлесного
Юрий Татаренко