Этот маленький мемуар не претендует ни на что: ни на историчность, ни на глубину. Это попросту невозможно: я не имела чести знать покойного лично, я не читала о нём статей, я даже сплетен о нём не слышала. Я и видела-то его преимущественно со спины – не Штраус ведь, чтоб дирижировать, повернувшись лицом к залу! Да к тому же, как и в любом мемуаре, автора здесь намного больше, чем того, о ком вспоминают. Весь вопрос лишь в том, как вспоминают.
Моё первое осознанное впечатление от имени Каца было, как ни печально, негативным. Однажды, когда мне было лет двенадцать, моя мама, посмотрев на какую-то концертную афишку, бросила: "Ох… Не люблю я этого… Который бельё полощет…" "Полоскал бельё" именно Арнольд Михайлович Кац. Когда я спросила, как это возможно, мама пояснила, что под его-де управлением оркестр играет сухо, но всё это сопровождается не в меру темпераментной жестикуляцией.
Я верила маме. Я теперь точно знала, что Кац – это плохо. Впрочем, так называемую серьёзную музыку я вообще с трудом переносила. Симфоническая же музыка вызывала недоумение, смешанное с отвращением: очень много инструментов, все играют что-то сложное и очень громко. Все попытки приобщить меня к высокому оканчивались полным провалом.
Поэтому совершенно не помню, каким образом осенью 1973 года в нашем доме появился абонемент на симфонические концерты в Доме учёных. По непонятной причине я начала добровольно их посещать. Иногда Академический симфонический оркестр Новосибирской филармонии играл под управлением заезжих дирижёров, но, по моим воспоминаниям, примерно две трети концертов (а их было за сезон десять или двенадцать, теперь уже не помню) проходило с Кацем.
Конечно, я знала, что Кац – это плохо. Но так как слабо понимала, зачем вообще нужен дирижёр и как он может повлиять на трактовку исполняемой музыки, то решила для себя, что буду ходить слушать именно музыку, а не вникать в профессиональные тонкости дирижирования.
Так я ходила почти четыре года подряд: с седьмого по десятый класс.
В конце первого года я вдруг поняла, что Кац – это совсем не плохо. К тому времени я стала слушать симфоническую музыку дома в грамзаписи и научилась сравнивать. В конце второго года Кац стал привычным и почти родным. Я открыла для себя такие имена как Борис Чайковский, Ральф Уильямс, Оливье Мессиан и Аскольд Муров.
Если бы я в пятнадцать лет умела выражать свои мысли так, как сейчас, я бы сказала, что интерпретации Каца стали для меня классическими в том смысле, как становятся для нас классикой в юном возрасте те мысли наших родителей, которые мы сами почитаем правильными.
Сейчас я с удивлением читаю, что когда-то Кацу ставили в вину "захлестывающий темперамент, безудержную эмоциональность, неумение выстроить большую форму". Мне Арнольд Михайлович всегда казался сдержанным и академичным, строгим, порою даже суховатым, но никогда – скучным. Видимо, период безудержной эмоциональности достался моей маме, а мне в моей юности – уже строгий академизм. Говорят, Кац всегда считал необходимым профессионально расти и развиваться. Посетив несколько концертов вместе со мной, мама заметила: "Ну, он стал вполне осмысленно дирижировать".
Мама приобщалась к серьёзной музыке в годы своей студенческо-аспирантской молодости в Ленинграде. Она была завсегдатаем концертов в Ленинградской филармонии, ей было с чем сравнивать, и потому судила она строго.
Лишь сегодня я узнала, что Кац, оказывается, выпускник Ленинградской государственной консерватории. Вот потому-то, наверное, он сам судил себя строго и постоянно шёл вперёд. Школа.
Простите меня, Арнольд Михайлович, за то, что так мало о Вас знала. Не знаю, как мы все, а я была ленива и нелюбопытна. Когда-то Вы стали привычной частью моей духовной жизни, а кто же интересуется жизнью привычных людей? Они здесь, они будут всегда, они никогда не умрут. Это абсолютно невозможно. По ряду обстоятельств я долгое время не ходила на живые симфонические концерты. Всё казалось: Кац вечен, успею.
Не успела.
А всё же девочка-подросток давно стала взрослой и очень любит симфоническую музыку. И в этом немалая Ваша заслуга, Арнольд Михайлович. А сколько ещё таких девочек и мальчиков было в залах, где Вы играли?
Ваша жизнь была не просто долгой, но наполненной смыслом.
Покойтесь с миром.
Печаль моя светла.
Мария Горынцева,
специально для сайта Новостей Академгородка Academ.info
/>/>